Было шесть. Закончили монтировать Лешика. Плиточники застелили ФЭМами вокруг. Утром будет Омельченко. Ему ж не только троллейбусные линии открывать к дню Киева. Нужно что-то из культуры.
Когда кран ставил скульптуру, инвестор сказал, давайте еще крюк снизу заанкерим, чтоб уже не перенесли в другое место.
Замонолитили – не сдвинешь.
Часам к семи подъехали вышки зеленстроя. Стали срезать кондиционеры с подокон пассажа, ставили их на балконы владельцев: Омельченко приедет, какие кондиционеры.
Часам к восьми пришел ОН, из культуры в мэрии.
-Что за ФЭМы? Вокруг памятника должен быть гранит!
-Но, восемь вечера. Через 12 часов открытие! И где взять гранит?
- Не интересует.
-Лан, есть немного гранита. Но, это ж резать его тут. Ночь. Да и не тихое дело гранит пилить. Жильцы в пассаже непростые – вон сколько Хаммеров ночует.
-Приставим вам на ночь двух милиционеров.
К утру уложились. Милиция отгоняла сонных соседей, пыль гранитную отгоняла. Уложились.
В шесть утра приехал какой-то ОМОН.
Весь пассаж заставлен машинами - мэру картинку путают.
На своих Мерседесах-кубиках омоновцы стали вытаскивать веревкой машины на Заньковецкую. Многие машины на ручнике, большинство с коробкой-автомат. Вытащили.
-В восемь где-то - Омельченко пунктуальный – открыли.
И по телеку показали ЕГО по культуре от мэрии.
- Да, памятник оказался на славу, но высоковато сидит. Мы-то предполагали, что Городецкий будет как-бы в кафе, с чашкой кофе. А тут пьедестал. БУДЕМ ОПУСКАТЬ.
За какие деньги? Зачем?
Это при том, что город не вложил в этот памятник ни копейки.
Мой рабочий сказал: «ага, сдвиньте Городецкого. Я его так заанкерил, что Крещатик на бок завалится»
